У медитации много общего с наукой: стремление к объективности, зависимость от интуиции, причём в гораздо большей степени, чем признаёт большинство учёных. Более того, хотя медитация и выводит нас за пределы логики, но полученный при этом опыт обязательно проверяется здравым смыслом.
Немецкий философ Гегель так сформулировал кредо рационализма: «Всё, что реально ― рационально, а всё, что рационально ― реально». В основе рационализма лежит надежда на то, что видение разумного обоснования всего сущего позволит понимать и благодаря этому пониманию контролировать всё. В конечном же счёте, рационализм преследует цель познания всего, что только можно, ― невыносимое бремя для ограниченного мозга! ― чтобы иметь возможность делать точные прогнозы. Но эту мечту, увы, разбивают физики, всё больше и больше убеждаясь в существовании фундаментальной неопределённости, которая делает невозможной абсолютную уверенность даже в самых точных измерениях. Независимо от объёма имеющейся у них информации, учёные больше не надеются, что смогут точно предсказывать будущее. Они понимают также, что даже некое «сверхсущество» не сможет уложить Вселенную ни в какую формулу, поскольку рационалистическое мировосприятие ― на самом деле, не то средство, которое способно дать окончательное объяснение чему бы то ни было.
Иначе говоря, Вселенная более не представляется подчинённой правилам логики.
Логика и интуиция
Если судить с человеческих позиций, то неполноценность логики ― это хорошо с нескольких точек зрения. Одна из них заключается в том, что размышления, не сдерживаемые спокойными чувствами, ведут к гордыне. Другая заключается в том, что избыток логики порождает так называемый «гамлетовский комплекс». Иными словами, «больничная койка, покрытая бледным гипсом мысли», истощает волю к действию.
Несмотря на настойчивые утверждения о необходимости объективности, великие учёные не могут не относиться к своей работе с энтузиазмом, иначе говоря, питать к ней глубокий интерес. А без энтузиазма они никогда и не стали бы великими учёными.
Кроме того, великие учёные полагаются ещё и на интуицию, причём в гораздо большей степени, чем сознают это. Эйнштейн, например, открыл закон относительности при вспышке интуитивного озарения, и только годы спустя смог логически обосновать этот закон для других учёных. Это характерно для всех научных гипотез: сначала интуиция приносит озарение, и только затем начинается процесс тщательного осмысления, делающий гипотезу убедительной для других.
Эдисон испробовал 43 000 нитей накала, прежде чем нашёл подходящую для электролампы. После 20 000 неудачных попыток ассистенты пытались убедить его бросить эту затею, но интуитивная убеждённость в том, что такая нить должна существовать, вела учёного дальше, пока он всё-таки не добился успеха.
Само по себе логическое мышление представляет собой гораздо более интуитивный процесс, чем полагает большинство людей. Каждый этап рассуждения открывает множество альтернативных направлений и, без сомнения, есть среди них бессчётное количество таких, о которых человек даже не подозревает. Если в процесс размышления не включена интуиция, то чем острее интеллект, тем больше сомнений, какое же из всех этих направлений выбрать. Хотя нужный вывод может родиться и в процессе постепенного (последовательного) рассуждения, размышление всегда, особенно в финале, сопровождается «скачкáми» в понимании, опережающими медлительный ход логической мысли. Воистину, без этих внезапных интуитивных «скачков» никогда бы человек не смог получить полного удовлетворения своими умозаключениями, как бы обоснованы они ни были.
Медитация и рассудок
Однако и эффективность медитации, в свою очередь, также зависит от здравого смысла. Если, скажем, во время медитации «вдохновение» приносит вам идею, противоречащую здравому суждению или высоким учениям древности, то здесь «что-то не так». Медитативные озарения, как и научные гипотезы, должны проверяться в холодном свете объективности; если же они не поддаются подобной проверке, то к ним следует относиться с настороженностью.
Объективность ― необходимый критерий при любом направлении поиска истины: как физическом, так и метафизическом.
Как я отмечал в первой главе, сознание не смогло бы появиться в материальной Вселенной, если бы не существовало ещё до её создания. Думая о чистом сознании, люди обычно рисуют в своём воображении какое-то абстрактное ментальное состояние, вроде «космической основы бытия» ― излюбленного образа христианских богословов. По их представлениям, это состояние лишено каких бы то ни было чувств. В подобных абстракциях, конечно же, нет ничего вдохновляющего. А как без любви можно отождествлять эту смутную мглу с Богом? Да и как это вообще можно себе представить?
Значение чувств
Если сознание существовало изначально, то также и по той же причине существовало и чувствование. А если чувствование, то также любовь, радость и другие чувственные аспекты сознания. Как рассудок является проявлением аспекта мудрости сознания, так и эмоция является проявлением аспекта чувств. Трудно даже представить себе сознание, которое не включало бы в себя какого-либо аспекта чувств.
Именно интуитивное ощущение правильности найденного решения делает это решение значимым для учёного, а через него и для других людей. Если бы не эта красота логических, но неожиданных выводов в математике, вряд ли кто-нибудь захотел бы стать математиком. Не будь в человеческой природе эмоциональной составляющей, материалисты были бы правы в том, что люди ― это просто-напросто «сложные роботы». Упомянутый в первой главе палач мог сказать своей жертве, что у неё «не больше сознания, чем у бетонной стены» только потому, что подавил в своём сердце все эмоции.
Нет никакой необходимости исключать чувства из поиска истины. Да это и невозможно, как невозможно исключить и сознание. Стараться быть бесчувственным в поиске ― значит притуплять свою осознанность. Чувство так же присуще сознательности, как огню жар. Разум и чувство суть фильтры, через которые Чистое Сознание проникает в физический мозг и нервную систему человека, и сами по себе они не являются чистыми состояниями сознания. Чистые любовь и радость ― реалии космические, а не человеческие. Они существуют гораздо выше эмоций, будучи аспектами самого Чистого Сознания. А человеческие любовь и радость, как и прочие человеческие эмоции, представляют собой фильтры интуитивного чувства, как рассудок является фильтром интуитивной мудрости.
Чистые любовь и мудрость как аспекты божественного сознания воспринимаются лишь в сверхсознании. А спокойное восприятие (чувствование) и есть интуиция. Когда такое чувствование выводится из равновесия, на что способно только эго со своими симпатиями и антипатиями, оно превращается в эмоцию. Спокойное восприятие подобно глади озера, без ряби; эмоция же подобна этой самой ряби, которая, возникая на поверхности воды, искажает всё, что в ней отражается.
Для восприятия Чистого Сознания недостаточно лишь успокоить ум, необходимо успокоить ещё и сердечные чувства. Сердце ― это средоточие чувств, и именно в нём они должны быть очищены.
Пока не будет достигнута ясность чувств, медитирующий будет вечно колебаться относительно своей цели и никогда не соберётся с духом для окончательного погружения в Бесконечность. Действительно, без преданности в форме глубокого стремления к истине вы не почувствуете стимула даже попытаться глубоко медитировать. Мудрость без преданности подобна знанию того, что по соседству есть хороший ресторан, и даже запоминанию всего его меню, но при этом, чтобы пойти туда и поесть, вам недостаёт чувства голода.
Именно способность чувствовать позволяет посвятить себя духовному поиску. И то же самое качество, направленное через эмоции во внешний мир, объясняет нашу вовлеченность в материальную иллюзию.
Принцип двойственности
Вселенная основана на принципе двойственности. Всё сущее уравновешивается своей полярной противоположностью: жара холодом, свет тьмой, положительное отрицательным. У человека двойственность проявляется в мужском и женском полах, в радости и печали, любви и ненависти. Для каждого качества обязательно найдётся и дополняющая его противоположность. Они существуют вместе потому, что каждое из них должно сбалансировать другое в достижении абсолютного совершенства.
Общий уровень океана не меняется в зависимости от высоты волн его поверхности. Чем выше любая волна, тем глубже соответствующая впадина. Подобно этому сознание, составляющее нашу сущность, остаётся незатронутым нашими эмоциональными взлётами и падениями. Удовольствие и боль, успех и неудача, удовлетворение и разочарование ― лишь волны на поверхности спокойного интуитивного чувства.
В нашем собственном субъективном бытии закон двойственности действует точно так же, как и в объективной Природе. Всякая радость уравновешивается печалью не только в общем порядке вещей ― то же равновесие поддерживается и в жизни каждого из нас. Поскольку наши эмоции привязаны к эго-сознанию, каждая эмоциональная радость должна быть уравновешена в наших же эмоциях равной и противоположной печалью. Каждый личный успех должен уравновешиваться равной ему личной неудачей, каждое личное достижение ― соответствующим личным разочарованием.
Единственным состоянием, в котором радость и другие положительные чувства не уравновешиваются своей противоположностью, является сверхсознание. Эмоциональные волны оседают в его спокойном интуитивном восприятии. Радость, любовь и покой осознаются при этом как абсолютные, а не относительные реалии, поскольку являются атрибутами Чистого Сознания.
Чем дальше маятник качнётся в одном направлении, тем дальше он вернётся в обратном. Как за алкогольным разгулом следует похмелье, так и эмоциональный «разгул» неизбежно сменяется своей противоположностью.
Люди надеются умножить своё счастье или успех, толкая свои «энергетические маятники» в желанном направлении ― к приумножению богатства, славы, удовольствий, а затем удивляются, почему маятник всегда движется в обратном направлении. Слепота! Да разве может быть иначе?!
В этом и заключается величайшая ирония человеческого существования: общий итог всех наших стараний всегда будет равняться одному и тому же ― нулю.
Действительно, ― ирония судьбы: всё, к чему мы так рьяно стремимся, в сумме не даёт ничего, то есть всегда даёт ничто. Вся драма жизни со всеми её плюсами и минусами, подъёмами и падениями, моментами надежды и отчаяния вновь и вновь возвращает нас к одному и тому же статус-кво. На самом деле, мы ничего не можем получить, ― по крайней мере, внешне. Все наши приобретения носят внутренний характер и состоят в том, что наше духовное понимание обретает всё более тонкие нюансы.
Приходит время, и абсолютная монотонность бесконечной череды надежд и разочарований становится нам отвратительна. Утратив всякий интерес к этой бессмысленной погоне, мы начинаем жаждать покоя. Но истинное успокоение обретается лишь внутри себя, а всякий внешний покой, скажем, на отдыхе в тихом домике у моря, преходящ и непостоянен, как и все наши радости и печали. Такой «покой» трансформируется в скуку. И тогда мы вновь пускаемся всё в тот же поиск «волнительных» удовольствий. И это длится бесконечно.
Душа, осознав, в конце концов, что в поиске внешнего покоя никогда не найти удовлетворения, обращается вовнутрь. И тогда, наконец, в медитации, её устремление полностью осуществляется.
За пределами двойственности
Совершенной радости, как и совершенного покоя, никогда не достичь на внешних путях, но только усмиряя активные и реактивные чувства в сердце. Стараясь самореализоваться вне себя, эго принимает за реальность лишь её отражения. Но вы сами и есть та радость, которую ищете. Стремясь к ней в беспокойстве, вы сами же разрушаете эту совершенную радость, не имеющую противоположности. «Я», которое является радостью, можно найти только тогда, когда в уме улягутся волны желаний, приязни и неприязни.
Медитация как раз и представляет собой процесс нейтрализации этих эмоциональных волн, выводя эго из поглощённости ими. А для этого нужно просто наблюдать за проявлениями чувств. Не раздувайте волны желаний ещё больше ветрами личного интереса; постепенно они успокоятся, и на поверхности воды будет отражаться ясная луна сверхсознания.
Существуют разные степени погружения в иллюзию, каждая из которых так или иначе задействует чувства. Чем больше вовлечённость эго, тем сильнее наваждение.
Первая степень ― это, скорее, просто рассеянность, нежели интенсивная вовлечённость; она не представляет серьёзного препятствия в медитации. Это больше впечатления ума, чем эмоциональные реакции сердца.
Впечатления от чувственных стимулов задерживаются в памяти и влияют на направление наших мыслей. Помню, например, как в течение месяца после окончания средней школы я собирал клубнику на ферме в штате Нью-Йорк. Несколько недель, ложась спать и закрывая глаза, я ничего, кроме клубники, не видел.
Подобное приходилось переживать каждому. Скажем, вы посмотрели фильм, не особенно заинтересовавший вас, но «застрявшие» в памяти образы продолжают надоедливо докучать, особенно, когда вы пытаетесь заснуть или медитировать. Хотя они и не глубоки, но отвлекают внимание. Эти впечатления порождают в основном такие чувства, как удовольствие или раздражение.
Конечно, если их слишком много, они способны серьёзно повлиять на ваш внутренний мир. Поэтому старайтесь получать впечатления, которые возвышают мысли. Медитации станут от этого более глубокими, что очень важно.
Приязнь и неприязнь пускают в сознании более глубокие корни. Если различные впечатления подобны волнам, поднимающимся и опускающимся без особой связи с эго, то приязнь и неприязнь больше похожи на вихри: они притягивают энергию чувств к фокусу в эго; они определяют нас для самих себя, а не просто отвлекают наш разум. Эти вихри и есть настоящие оковы нашего заблуждения. Именно их, прежде всего, необходимо растворить.
Самыми сильными являются вихри кармы ― действия и результаты, которые мы притягиваем к себе как следствие этих действий.[1]
Прояснить эти всё более глубокие приверженности силы воли и энергии может помочь иллюстрация. Впечатления представляют собой самые лёгкие приверженности или вообще не представляют никаких реальных приверженностей. Их можно сравнить с тем, как если бы мы слышали игру скрипача в соседней комнате, но почти не обращали на неё внимания. Хотя воспоминания о репетициях скрипача могут вторгаться в ваши ночные сны или в медитации, они не обязательно оказывают воздействие на ум.
А вот приязнь и неприязнь оказывают связывающее действие. Оно возникает всякий раз, когда мы вздрагиваем, слыша, как скрипач фальшивит. Это говорит о нашей личной вовлечённости, которая характеризуется мыслью: «Я бы хотел, чтобы он играл чисто!» А в мысли «Терпеть не могу, когда фальшивят» уже есть самоопределение. В этой неприязни содержится элемент зависимости, так как неприязнь подразумевает чувство, вращающееся вокруг мысли об эго. И в этой неприязни задействована некоторая доля кармы, поскольку карма ― это просто движение, пусть даже и энергии.
Из этой троицы ― впечатлений, приязни и неприязни, кармы ― впечатления менее всего связывают нас, потому что остаются, в основном, на уровне формирования мысли и ещё не притягивают энергию. Приязнь и неприязнь вовлекают больше энергии, создавая ментальную рябь, мелкую или значительную, которая вращается вокруг эго, образуя вихри. Здесь возникает уже некая карма. Если же неприязнь становится настолько сильной, что мы врываемся к скрипачу и разбиваем его скрипку, значит, наш энергетический поток достиг уровня материализации в действии, создав ещё большую карму, которую придётся отрабатывать на этом материальном плане.
Таким образом, медитация с целью самореализации должна быть направлена на успокоение, а, значит, на нейтрализацию чувственных вихрей эго. Сначала следует нейтрализовать свои приязнь и неприязнь, а затем, постепенно, и специфическую карму, порожденную действием вследствие приязни и неприязни.
Всё это подводит нас к классическому определению йоги (божественного единства, или союза) из великого индийского трактата «Йога-сутры [Афоризмы] Патанджали»[2]. Определение гласит: «Йогас читта вритти ниродха» («Йога ― это нейтрализация вихрей в чувственном аспекте сознания»).
Наша поглощённость материальным миром объясняется не только его ментальным определением (по сути своей ошибочным) как очевидной реальности. Нас привязывают к нему связанные с ним желания, удовольствия или отчаяние. И первая задача в медитации ― унять эти приязнь и неприязнь.
В какой-то степени мы осуществляем это, просто бесстрастно наблюдая за своими приязнью и неприязнью, что способствует высвобождению эго из личностной вовлечённости. Однако Бхагавадгита чётко определяет, что простым уклонением от действия нельзя избежать оков кармы. Отрабатывать внешнюю карму необходимо, но в состоянии внутренней невовлечённости.
Таким образом, бесстрастность, которая необходима в интеллектуально добросовестном и духовном поиске истины, предполагает не подавление чувств, а их утончение до спокойной, интуитивной осознанности.
В спокойном интуитивном чувстве сходятся наука и медитация.
Наблюдения за мышлением или колебаниями переменчивых чувств важно вести из правильного места, ментально. В последнее время стала популярной практика випасаны («бдительности»), но часто вместо того, чтобы снять напряжение, она только повышает его. Трудности возникают тогда, когда «наблюдение» ведётся не с внутренней отстранённостью, а при интенсивной вовлеченности ума.
Випасана подходит только тем, кто уже достиг определённой степени внутренней отрешённости и покоя, но не тем, кто поглощён суетой и треволнениями деловой жизни.
Наблюдать за собственными ментальными процессами следует как бы сверху, с более высокого уровня осознанности. Постарайтесь, насколько возможно, наблюдать за мышлением со сверхсознательного уровня, потому что сознательному уму нелегко достичь понимания самого себя. Сверхсознание же даст вам чёткое понимание.
Следующее медитативное упражнение помогает вести именно такое наблюдение за умом, способствующее обретению внутреннего покоя.
Медитативное упражнение
Представьте все свои эмоции как безбрежное озеро. Постарайтесь увидеть в нём отражение полной луны. Рябь на поверхности воды и водовороты на глубине искажают это отражение. Такое волнение поднято прошлыми и нынешними чувствами вашего сердца.
Остановите это движение, но, не подавляя его, а отыскивая в центре каждой волны и каждого водоворота неискажённое отражение сияющей сверху луны.
Не нужно специально что-то делать, чтобы развить божественную любовь. Чем спокойнее будет озеро ваших чувств, тем более ясно и спонтанно воссияют любовь и преданность, отражаясь в вашем сердце.
Любовь ― это сущность самой реальности, человеческого бытия.
<<< | СОДЕРЖАНИЕ | >>>
[1] Закон кармы требует уравновешивания каждого действия возвратом компенсирующей энергии. Доброта компенсируется добротой, жестокость ― жестокостью. Система поощрений и наказаний не была придумана последователями бихевиоризма, но коренится в самой структуре Вселенной как средство, с помощью которого человечество, пусть и медленно, определяет направление истинного счастья. ― Прим. автора. (Бихевиоризм (от англ. behaviour ― поведение) ― систематический подход к изучению поведения людей и животных. Он предполагает, что всё поведение состоит из рефлексов, реакций на определённые стимулы в среде, а также последствий индивидуального опыта. ― Прим. ред.)
[2] Патанджа́ли (санскр. Patañjali) ― основатель йоги, философско-религиозной школы (даршаны) в Индии II в. до н.э. ― Прим. ред.