Глава 33. «Изначальное христианство»

Как же концепция самадхи согласуется с христианским учением? Большинство прихожан, конечно, не получают во время воскресных утренних служб никаких намеков на то, что Библия обещает им нечто подобное космическому сознанию. Лучшее, на что их воодушевляют надеяться после смерти, — это вечность в астральном мире, который они считают раем (в Индии он называется Сварга), в теле, очень похожем на то, в котором они обитают сейчас.

Однако ни у кого нет собственного «местечка» в учении Христа или, если на то пошло, в учении любой религии. Откровение, которое Бог дал миру через Иисуса Христа, является достоянием человечества, ибо оно сама истина и не принадлежит ни одной церкви.

Всех верующих христиан часто называют «телом Христовым». Однако на самом деле это, скорее, семья Христа. Ведь тело чутко откликается на команды мозга, тогда как немногие христиане в достаточной степени осознают в себе присутствие Христа или достаточно верны его учению, чтобы больше стремиться стать восприимчивыми к Нему. Более того, тело действует под управлением мозга согласованно, тогда как христиане — даже те, которые серьезно пытаются следовать Христу, — реагируют на его заповеди, разбегаясь в бесчисленных, часто конфликтующих друг с другом, направлениях. Так что «семья», безусловно, является более подходящей метафорой, потому что даже если члены семьи почитают своего главу, они воспринимают его по-разному, в зависимости от своих темпераментов и уровней понимания.

Некоторое нарушение координации, которое в теле может быть симптомом функционального расстройства, в семье естественно и в какой-то степени правильно. Во всяком случае, это показывает, что ее члены могут думать самостоятельно.

Большинство христиан в мире подобны семье великого человека, чей блеск отражается на них благодаря связи с ним. Но также общеизвестно, как много великих людей были совершенно неправильно поняты их семьями и близкими родственниками. Ученичество у великого мастера, безусловно, дает стимул настроиться на него, но никоим образом не гарантирует эту настройку. Иисус упрекал евреев в неправильном понимании Моисея. Даже своих близких учеников он укорял в том, что они его неправильно понимали. Из его высказываний следует, что христиане никогда не претендовали на полное или даже правильное понимание его учения. Понимание учения мастера учеником зависит от его собственной способности понимать, а не от его внешнего статуса члена церкви или даже священника, служителя Евангелия или иного руководителя какой-либо церкви.

Много раз прогресс в человеческом понимании происходил тогда, когда одна цивилизация знакомилась с различными знаниями другой цивилизации. Великие ранние достижения мусульман в математике были результатом их знакомства с индийской цивилизацией — факт, неизвестный многим ученым. Западная цивилизация сделала большой скачок вперед в эпоху Возрождения благодаря освежающему воздействию искусства и философии Греции. Разбросанные графства досредневековой Англии попеременно подвергались нашествиям захватчиков из Норвегии, саксонской Германии и Дании. Они были объединены в единое королевство в результате нормандского завоевания Вильгельма, дело которого завершил его сын Генрих.

Сегодня на пороге такой возможности стоит религия. Энергичный приток учений с Востока уже оказал сильное влияние на западное мышление, заставив многих людей пересмотреть свою позицию по многим основным вопросам. Помимо прочего, это напомнило им о дремлющих традициях их собственной веры. Например, практика медитации, бывшая когда-то важной частью христианских обрядов (особенно в Восточной церкви), сейчас возрождается благодаря тому вниманию, которое придают ей учителя из Индии.

Влияние восточных учений на христиан и церкви не ограничилось напоминанием о забытых христианских традициях: оно также показало многие библейские учения в совершенно новом свете. Ведь истина, как алмаз, многогранна. Учения Моисея и Иисуса Христа получили на Западе определенные традиционные акценты, но возможны и другие вполне законные акценты, отражающих истины, знание о которых в других странах мира бережно хранились веками. Для людей Запада, желающих глубже понять свои собственные религиозные учения, знакомство с этими кажущимися чуждыми традициями может оказаться чрезвычайно полезным.^[1]

Однажды посетитель спросил Парамхансу Йогананду: «Вы называете свои храмы «церквями всех религий». Почему же тогда Вы придаете такое особое значение христианству?»

— Таково было желание Бабаджи, чтобы я так поступал, — ответил Мастер. — Он попросил меня дать толкование христианской Библии и Бхагавадгиты (Библии индусов) и показать, что учения обеих религий в основном одинаковы. Именно с этой миссией я был послан на Запад.

В этот век материализма многие на Западе сомневаются в истинности учения Христа. Более того, многие из них сомневаются даже в том, что Иисус когда-либо жил. Парамханса Йогананда собственным примером, как и своими учениями, превратил агностиков в глубоко верующих христиан. Более того, его миссия заключалась не в обращении кого-либо в индуизм, а в возрождении христианства. По его словам, он учил «изначальному христианству Христа».

* * * * * * *

Однажды в Бостоне, штат Массачусетс, Йогананда получил письмо, в котором его критиковали за «рекламу» Иисуса Христа на Западе. «Разве Вы не знаете, что Иисус никогда не жил? — спрашивал автор. — Это миф, придуманный для обмана людей». Письмо осталось без подписи.

Йогананда молился о том, чтобы его привели к автору письма. Примерно через неделю он посетил Бостонскую публичную библиотеку. Заметив незнакомца, сидящего на скамье под одним из окон, он подошел и сел рядом.

«Зачем Вы послали мне это письмо?» — спросил он. Мужчина вздрогнул от изумления:

— Ч-что Вы имеете в виду? Какое письмо?»

— То, в котором Вы утверждали, что Иисус Христос — лишь миф.

— Но… как, черт возьми, Вы узнали, что его написал я?

— У меня есть свои способы, — спокойно ответил Мастер. — И я хотел, чтобы Вы знали: сила, которая привела меня к Вам, дает мне возможность знать наверняка, что Иисус Христос действительно жил в Палестине и что он был таким, каким его описывает Библия. Он был истинным Христом, Сыном Божьим.

В другой раз в Бостоне Йогананда получил еще одно замечательное подтверждение своих переживаний реальности Иисуса Христа. Во время медитации он видел Кришну и Иисуса, идущих вместе по морю золотого света. Чтобы убедиться самому (как он выразился), а более вероятно, чтобы убедить скептиков, включая сектантов, которые не могли представить, что Иисус и Кришна пребывают на одной волне, Йогананда попросил объективного подтверждения своего видения.

Божественный голос ответил: «В комнате останется запах лотоса».

— Весь тот день, — рассказывал нам Йогананда, — в комнате присутствовал аромат лотоса, неизвестный на Западе. В тот день многие посещали меня. «Что это за удивительный аромат?» — спрашивали они. Тогда я понял, что мне дали убедительное подтверждение: то, что я видел, было истиной.

Однажды в Сент-Луисе Мастер посетил римско-католический монастырь. Настоятель этого монастыря видел Йогананду в медитации и знал его как великого святого. Монахи монастыря ужаснулись, увидев среди них «язычника» в оранжевой мантии. Однако когда появился настоятель, он поспешил к Парамхансаджи и с любовью обнял его. «Человек Божий, — воскликнул он, — я счастлив, что ты пришел!»

Только святые являются настоящими хранителями религии. Ведь они обретают понимание благодаря непосредственному переживанию истины и Бога, а не из поверхностных рассуждений или изучения книг. Настоящие святые одной религии преклоняются перед проявлением божественного повсюду, в том числе, конечно, и перед истинными святыми других религий.

Когда Парамханса Йогананда посетил Терезу Нойман, великую католическую обладательницу стигматов в Баварии (Германия), она послала ему сообщение: «Хотя епископ просил меня без его разрешения ни с кем не встречаться, я приму Божьего человека из Индии».

Йогананда, отнюдь не подрывая веру христиан в их Писания, многим из них обновил веру. Однажды католический монах, воодушевленный беседой с ним, попросил его, чтобы в своих молитвах он удостоился видения Иисуса. На следующий день он вернулся к Йогананде со слезами на глазах. «Прошлой ночью, — воскликнул он, — я впервые в жизни увидел Его!»

Оливер Уэнделл Холмс говорил: «Сомнение в собственных основных принципах — признак цивилизованного человека». И напротив, догматическая приверженность какому-либо убеждению подобна утверждению: «Мне нужна только эта часть истины, и не больше». Догматизм — это смерть истинного понимания и полная противоположность просвещенной цивилизации. Снова и снова на протяжении истории догматизм вставал на пути прогресса и даже здравого смысла. Рассмотрим несколько примеров.

В 1728 году в Шотландию завезли картофель. Духовенство объявило его безобразием, непригодным для употребления в пищу христианами, потому что в Библии о нем не упоминается.

Когда впервые появились зонтики, духовенство многих стран осудило их как дело рук дьявола, ибо разве в Библии не сказано ясно: «Отец ваш Небесный посылает дождь на праведных и неправедных?»^[2]

Как часто отмечал Йогананда, фанатизм не является монополией Запада: «На Востоке и Западе невежества поровну». В справочнике для паломников по храмам Южной Индии я нашел этот маленький перл абсурда: «Тот, кто посмеет плюнуть на пол храма, в течение трех последующих воплощений будет рождаться птицей титтири».^[3] («Что это за птица — титтири?» — спросил я своего индийского друга. — «О, какая-то презренная тварь, — ответил он неопределенно, — некто, кем тебе не хотелось бы быть».)

«Есть у Меня и другие овцы, — сказал Иисус, — которые не сего двора» (Ин. 10:16). Может быть, он говорил об истинных приверженцах других великих религий? В десятой главе «Деяний святых апостолов» мы читаем: «Бог нелицеприятен, но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему» (Деян. 10:34,35).

Христианские фундаменталисты, настаивающие на том, что Библия является единственным авторитетным источником, бесконечно спорят из-за того, что на самом деле имеет в виду Библия. Лютер и Цвингли, лидеры протестантской Реформации, учили только на основе Писания, а не церкви. Тем не менее, они оба не соглашались с основными библейскими заповедями. Их встреча на коллоквиуме в Марбурге в 1529 году с целью разрешения этих разногласий привела к доктринальному столкновению между ними.

Не следует удивляться, что Библия по-разному понимается разными людьми. Разве не очевидно, что она не может быть принята как авторитет без учета уникальной способности каждого человека понимать? Иисус сказал: «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мф. 13:13). Даже после объяснения притчи о сеятеле, он сказал: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» (Мф. 13:43)

Что же определяет способность человека понимать? Гораздо важнее, чем врожденный интеллект, его реальный опыт жизни — особенно внутренней жизни. Как еще можно полностью усвоить истину? Истины нельзя выучить: их нужно осознать.

В XIX веке некий американский индеец, не имеющий представления о современных машинах, был убежден, что паровоз приводится в движение конем, искусно спрятанным там, где, по-видимому, был котел. Точно так же многие священнослужители, не имея опыта личного переживания любви Бога, уверены, что Он — Бог гнева и мести.

Жан Даниэлу, французский кардинал-богослов, писал: «Спасает не религиозный опыт, а вера в слово Божье». Однако истинная вера без определенного рода опыта или внутренней благодати попросту невозможна. Разум сам по себе не может изгнать сомнения по той простой причине, что он обитает в царстве сомнений. Умозаключения могут быть лишь предварительными. Только дыхание любви Бога в душе пробуждает истинную (а не фанатичную) веру в Его слово. Чем глубже осознание или, лучше сказать, чем глубже переживание этой любви, тем глубже вера.

Великий святой Ансельм выразился об этом так: «Кто не испытал, тот не знает. Ибо точно так же, как переживание чего-либо намного превосходит простое слышание об этом, так и знание переживающего превосходит знание того, кто слышит».

Духовно слепые богословы и священники склонны буквально воспринимать то, что подразумевалось метафорически, и определять Реальность в терминах собственного ограниченного человеческого знания о жизни. Сегодня христианство испытывает острую потребность в более мистическом подходе к Истине.

Однажды в Калькутте я встретил христианского миссионера, который проезжал через Святую землю по пути в Индию. За несколько месяцев до этого я сам посетил Галилею, путешествуя в том же направлении, что и он, и моей целью тоже была Индия. Я и сегодня чувствую себя благословленным тем переживанием присутствия Христа на земле, где он родился. Вообразив, что этот миссионер ощутил то же самое, я воскликнул: «Как это было прекрасно! Иисус казался таким реальным, что я почти ожидал увидеть его сходящим с тех холмов!» Мужчина на мгновение взглянул на меня, как на сумасшедшего. Немного погодя, удобно расположив свой стул между мной и дверью, он нервно пробормотал: «Да, красивая страна. Замечательная история». Общение с Христом, очевидно, не имело ничего общего с тем, что он считал своей миссией в жизни.

Римские католики в своей многовековой традиции на себе испытали проблемы, возникающие в связи с различными толкованиями Священного Писания. Они решили настаивать на том, чтобы Папа был их последней инстанцией в каждом таком вопросе. Они утверждают, что сам Христос наделил его такими полномочиями, сказав: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16:18). Однако их аргумент, хотя и духовно обусловленный, фатально ошибочен. Откуда мы знаем, что Христос действительно намеревался наделить их такими полномочиями? Есть только их слова, подтвержденные их настойчивым утверждением, что, получив такие полномочия, они должны были истолковать смысл слов Христа правильно. Хотя это был довод Фомы Аквинского, и римские католики ухватились за него как за полное оправдание своей веры, на самом деле это идеальный аргумент, обосновывающий сам себя по кругу!

Парамханса Йогананда объяснил ту же цитату из Библии совершенно иначе. Иисус, по его словам, имел в виду внутреннюю «церковь» божественного сознания. Он видел, что сможет в Петре «построить» эту «церковь», поскольку этот ученик признал в нем живого Христа и тем самым показал, что его духовная жизнь основана на божественной интуиции. Слова Иисуса здесь (как и в других местах) не относились к организации. Сказанное здесь очень важно, поскольку интерпретация Йогананды устраняет настоящий краеугольный камень католической теологии.

И все же в одном важном смысле Римско-католическая церковь совершенно права: авторитет определенного рода в духовных вопросах очень необходим. Иначе Священные Писания будут истолкованы ошибочно, что приведет к усилению невежества людей, а не его искоренению. Однако это должен быть правильного рода авторитет, чтобы не получилось так, когда слепой поведет слепого. Истинным авторитетом в духовных вопросах является только истинная мудрость, основанная на истинном духовном опыте. Такой опыт следует искать не в комментариях известных ученых и богословов, а у самореализованных святых. Повторяю: только святые могут быть настоящими хранителями религии.

«Слова святых, — писал святой Григорий Синайский, — если их внимательно изучить, никогда не противоречат друг другу; все они сходным образом высказывают истину, мудро меняя свои суждения по этим вопросам, когда необходимо».

Поскольку одни и те же фундаментальные истины необходимо излагать в соответствии с меняющимися требованиями времени, святой Симеон Новый Богослов писал: «Человек, который из-за определенного недоверия не желает связать себя с последним (по времени) святым со всей любовью и смирением, никогда не будет связан и с предшествующими святыми и не будет допущен к их преемственности, даже если он думает, что обладает всей возможной верой и любовью к Богу и всем Его святым». Все, кто знает Бога, пьют из одного и того же источника. Поэтому отвергать любое Его проявление — значит в какой-то степени отвергать Самого Бога.

Йогананда однажды обратился с молитвой к Иисусу Христу, чтобы получить подтверждение в том, что он правильно интерпретирует Евангелия. Иисус явился ему в видении вместе со Святым Граалем^[4], и Грааль перешел от его губ к губам Йогананды. Затем Иисус, как позднее рассказал нам Йогананда, произнес следующие слова небесного заверения: «Чаша, из которой Я пью, ты пьешь». Эти слова были опущены в «Автобиографии йога», несомненно, по настоянию редактора, но сам Мастер часто цитировал их во время своих публичных проповедей и лекций.

Итак, вернемся к вопросу о христианском подтверждении состояния самадхи: в первую очередь мы должны обратиться за руководством к святым.

«Душа после очищения, — говорила святая Екатерина Генуэзская, — всецело пребывает в Боге; ее бытие есть Бог».

«Душа должна полностью утратить все человеческие знания и все человеческие чувства, — писал Сан Хуан де ла Крус, — чтобы получить в полноте божественное знание и божественные чувства».

Святая Екатерина Сиенская утверждала, что Христос сказал ей в видении: «Я есмь Сущий; ты еси то, чего нет». Иными словами, маленький вихрь ее эго не имел собственной неизменной реальности.

Святая Вероника Джулиани, монахиня ордена капуцинов XVII века, описывая свой опыт высшего экстаза мистического единения, отметила в своем «Дневнике», что обрела убеждение гораздо более глубокое, чем любая интеллектуальная концепция или вера, что «вне Бога вообще ничего не существует».

Великая святая Тереза Авильская писала, что в этом состоянии «душа полностью преображается в подобие ее Создателя — она кажется больше Богом, чем душой».

Блаженный Генри Сусо, описывая просветленную душу, писал: «В таком человеке Бог — это сама суть, жизнь, энергия и жизненная сила. Сам человек — всего лишь инструмент, канал Бога».

Святой Ансельм писал: «Не вся та радость войдет в тех, кто радуется; но те, кто радуются, полностью войдут в ту радость».

Не указывают ли эти цитаты со всей очевидностью на то состояние единения с Богом, которое известно индийским йогам как высшее «самадхи»? Есть христианские писатели (например, Дон Денис Ратледж с его претенциозной книгой «В поисках йога»), которые утверждают, что для христианина поглощение эго Богом было бы нежелательным. Но является ли такая реакция христианской или это всего лишь обычная человеческая реакция? Похожего рода возражение по поводу радостей рая можно порой услышать от мирских людей: «Как рай может быть таким прекрасным, если он не предусматривает сексуального наслаждения?» (Они забывают, что в детстве они счастливо жили без секса.) Но что делать таким эгоцентричным писателям со словами Иисуса: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 16:25)? Пауль Тиллих, великий протестантский богослов, пишущий с более широким кругозором мудрого человека, утверждал: «Бесконечная жизнь в ограниченном состоянии была бы адом… Это не имеет ничего общего с христианством».^[5]

Давайте посмотрим, что говорили христианские святые на тему бесконечности как об определении божественного сознания.

Великий мистик Мейстер Экхарт сказал о душах, слившихся с Богом: «Благодаря благодати они — Бог с Богом».

«Я, которая бесконечна, — писала святая Екатерина Сиенская, — ищу бесконечных дел, то есть бесконечного совершенства любви».

Святой Бернард писал: «Как маленькая капля воды, смешанная с большим количеством вина, кажется, полностью теряет свою индивидуальность, приобретая вкус и цвет вина… так неизбежно случится, что в святых каждая человеческая привязанность каким-то необъяснимым образом сама собой растворится и полностью перельется в волю Бога».

«Человек, достигший последней ступени совершенства, — писал святой Симеон Новый Богослов, — умер, и все же не мертв, но бесконечно более жив в Боге… Он бездействует и пребывает в покое, как человек, завершивший все свои дела. У него нет мыслей, поскольку он стал единым с Тем, Кто превыше всех мыслей». Как похожи эти слова на описание первого проблеска космического сознания Парамхансой Йоганандой в «Автобиографии йога»: «Плоть как будто была мертва, но в то же время, хорошо осознавая происходящее, я знал, что никогда прежде я не был полностью жив».

О пережитом святым Симеоном самадхи его ученик, Никетас Статос, писал: «Однажды, когда он возносил искреннюю молитву к Богу, чтобы войти в сокровенную беседу с Ним, ему было видение: атмосфера начала сиять в его душе, и, хотя он находился в своей келье, ему казалось, что он вознесен высоко за ее пределы. Был первый час ночи. Когда этот свет сверху стал сиять, как утренняя заря, здание и все остальное исчезло, и он уже не верил, что вообще находится в доме. Совершенно не помня себя, когда он всей душой вгляделся в этот явившийся ему свет, который постепенно усиливался, делая атмосферу все более сияющей, он почувствовал, как его уносит вместе с его телом прочь от земных вещей».

Святые, тонко сознавая невозможность описания Неописуемого, обычно говорят об этом в более или менее расплывчатых выражениях. Однако некоторые пытались передать свои переживания словами.

«Божественная тьма, — писал святой Дионисий, — это недоступный свет, в котором, открыто проявленный, живет Бог».

А Василий Великий писал: «Совершенно невыразима и неописуема Божественная красота, сверкающая, словно молния… Хотя мы называем рассвет ярким, лунный свет ясным или солнечный свет сияющим, — ничто из этого не идет ни в какое сравнение с великолепием Истинного Света, от которого они отстоят дальше, чем глубочайшая ночь или самая ужасная тьма от ясного света полудня».

Библия также во многих местах описывает Бога как великий Свет. Тридцать пятый псалом гласит: «Ибо у Тебя источник жизни; во свете Твоем мы видим свет».

Святой Павел писал: «Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы осветить нас познанием славы Божьей в лице Иисуса Христа» (2 Коринф. 4:6).

В Библии о Христе говорится как о «единородном сыне Божьем». Значит ли это, что мы являемся сыновьями Бога в ином смысле, нежели Иисус? Или термин «единородный» имеет тонкий, мистический смысл? Об этом утверждении у нас есть суждение, с одной стороны, ортодоксальных богословов, а с другой — великих святых. Богословы заявляют, что мы коренным образом отличаемся от Иисуса. Но великие святые говорят о том, что мы отличаемся, скорее, степенью самосознания. Они говорят, что мы сыновья «приемные», как выразился святой Павел, только до тех пор, пока в наших венах не потечет Божественная Жизнь. Когда это состояние достигнуто, тогда (цитируя Мейстера Экхарта) «нет разницы между единородным сыном и душой».

«Ученик не бывает выше своего учителя, — сказал Иисус, — но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его» (Лк. 6:40).

«Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48).

«…мы — дети Божии, — писал святой Павел. — А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Римл. 8:17). Далее в той же главе Павел говорит о Христе по отношению к его последователям: «…дабы Он был первородным между многими братьями» (Римл. 8:29).

Каким образом Иисус Христос является «единородным^[6] сыном Божьим»? Конечно, не как человек. Но и не как индивидуальная душа. Само слово «Христос» — это титул, означающий «Помазанник Божий». Христос является частью бесконечной Троицы^[7], аспектом Самого Бога. Иисус был назван «Христом», потому что его сознание было отождествлено с присутствием Бога во всем творении. Христос является «единородным Сыном», потому что сознание Христа вездесуще. Оно вовсе не личное в эгоистическом смысле. «Я двигаю рукой, — сказал святой Симеон, — и Христос двигает, который является моей рукой».

Бог, писал святой Павел, создал все Иисусом Христом (Еф. 3:9). Как мог Бог создать огромную вселенную с миллиардами галактик при помощи одного маленького существа? Такое мышление было возможно только в дни невежества нашей цивилизации, когда сам Бог считался бородатым старым Джентльменом, сидящим на золотом троне где-то наверху в небе. (Кто теперь попытается описать что-либо как «верх» в космических терминах?)

«Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: «Я сказал: вы — боги»?» (Ин. 10:34). Так Иисус ответил евреям, когда они обвинили его в богохульстве за слова: «Я и Отец — одно» (Ин. 10:30). Он не сказал: «Мой Отец говорит так, и лучше вам в это поверить, иначе попадете в ад!» Он сказал: «И вы тоже», и продолжил объяснять, что единственное различие между ними и им заключается в том, что он был «освящен» Отцом, чего им еще предстояло достичь.

Сам Иисус различал свое человеческое «я» и вездесущее Христово сознание, с которым он внутренне был отождествлен. В обоих случаях он использовал местоимение «Я», но его смысл менялся в зависимости от того, на чем он акцентировал внимание.^[8] Говоря безлично, он сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). И опять же безлично: «Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин. 5:22). Здесь он говорит о Сыне как о Христовом сознании, с которым его собственное сознание отождествлялось полностью. Но когда кто-то обратился к нему «Добрый Господин», он ответил, отражая на сей раз сознание этого человека о нем как о человеке: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мф. 19:17).

Именно в Его всеохватывающем духе Иисус мог сказать: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин. 8:58). Именно из сознания вездесущности он говорил: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Именно о своем бесконечном Я, а не о физическом теле он сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную» (Ин. 6:54). Упрекая учителей, которые привлекали преданность своих учеников к себе, вместо того чтобы направить ее к Бесконечному Христу, он сказал: «Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники» (Ин. 10:8). Если бы он, как думают многие христиане, имел в виду пророков, приходивших до него, он не сказал бы также: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17).

 «Ты есть То», — говорится в индийских Писаниях. – «Aham brahm asmi» (Я есть Брахман). Христианам, которые не могут представить себе более высокой судьбы, чем вечное заключение в маленьком теле, было бы неплохо поразмышлять над притчей о горчичном зерне, которое Иисус сравнил с Царством Небесным. Горчичное зерно, говорил он, хотя и маленькое, со временем вырастает и становится деревом, «так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его» (Мф. 13:32). Так и душа в общении с Господом расширяется, чтобы охватить бесконечность сознания, то есть Бога.^[9]

И еще христианам, которые считают себя изначально грешными, а не склонными грешить под влиянием заблуждения, хорошо было бы поразмышлять над притчей о блудном сыне, чей истинный дом был в Боге. И если эти христиане стремятся к небесам, они могли бы задуматься над этими словами Иисуса: «Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах» (Ин. 3:13).

Христианам-сектантам трудно объяснить Второе пришествие Христа как объективное событие в истории. Вспомните слова Иисуса: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий» (Мф. 10:23). И еще подумайте над этими словами Иисуса о своем Втором пришествии: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё сие будет» (Мф. 24:34). А как могли бы «все племена земные увидеть Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великой»? (Мф. 24:30) Требовались бы миллионы Христов на миллионах облаков, чтобы все народы могли увидеть его!

Для великих святых и йогов эти высказывания совершенно ясны, ибо для них очевидно, что в облаках внутреннего видения он снова придет в любое время и в любом месте к душам, чьи сердца чисты и, следовательно, восприимчивы к его благодати.

Как сказал Иисус: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8).

<<< | Содержание | >>>